студент НИУ ВШЭ
Одной из актуальных тем для современной политологической мысли в России – осмысление политических протестов, охвативших в недавнее время крупные города страны. Уже в ходе самих этих событий в СМИ звучали мнения о том, что ведущую роль в протестном движении играет так называемый «креативный», или говоря языком Т. Веблена «праздный», класс. Представители «золотой молодежи», хипстеры, успешные писатели и сетевые блогеры – вот далеко неполный перечень тех, кого принято считать креативным классом, и кто оказался в числе организаторов и активных участников митингов «За честные выборы» и «Марш миллионов». Каким бы ограниченным ни был протестный потенциал данного социального слоя, вызывает удивление сам факт наличия подобных настроений в среде достаточно благополучных людей. Если предположить наличие историко-генетической связи российского креативного класса с его европейским аналогом, то такой подход актуализирует ретроспективный анализ истоков этоса и «жизненного мира» (в терминологии Э. Гуссерля) европейского «праздного» класса.
Одной из частных целей данного анализа является рассмотрение этоса ранних английских денди, стоявших у истоков формирования названного социального слоя. Дендизм – одно из самых ярких и в то же время слабо изученных социокультурных явлений. Своим происхождением эта субкультура во многом обязана выходцам из верхних слоев среднего класса, оказавшимся в кругах лондонской аристократии. Таковым был и ее основоположник – Дж. Б. Браммелл (1778-1840). Для таких молодых людей, попавших из среды нуворишей в «высший свет», необходимо было выработать модель поведения, которая подчеркивала бы их дистанцию от мещанства. Вместе с тем, денди стремились самоутвердиться перед лицом аристократии , демонстрируя поведение, отличное от бездумного подражательства ее образу жизни.
Дендизм – это не только и не столько особый дресс-код и стиль поведения, сколько уникальная философия жизни, возникшая в период промышленного переворота, когда формировалась принципиально новая, урбанистическая, парадигма британского общества.
В отечественной исторической науке дендизм остается практически неизученным явлением. На сегодняшний момент единственная фундаментальная монография, в которой эволюция дендизма фигурирует в качестве самостоятельной темы исследования – это блестящая работа О.Б. Вайнштейн «Денди: Мода, литература, стиль жизни». В зарубежной историографии ситуация более отрадная. Среди наиболее ярких исследований необходимо назвать работы Дж. Кемпбелла, Е. Карассю, Ф. Кобленс, Ж. Ланглад и др.
Эмпирическая база исследования представлена рядом исторических источников, относящихся к эпохе зарождения и развития дендизма. Работы французских современников данной субкультуры Ж.А. Барбе Д’Оревильи «О дендизме и Джордже Бреммелле» (1845 г.) 1 и «Поэт современной жизни» (1863 г.) Ш. Бодлера 2 , биографии О. де Бальзака, выполненные его современниками 3 . Были использованы дневниковые записи лорда Дж. Байрона 4 , путевые заметки Н.М. Карамзина 5 и французского путешественника А. Эскиро 6 . Немаловажным источником информации явилось такое художественное произведение той эпохи, как роман Э. Бульвер-Литтона «Пелэм, или Приключения джентльмена». В исследовании были также использованы данные указанной монографической работы О.Б. Вайнштейн 7 .
По мнению младшего современника Браммелла Барбе Д’Оревильи, дендизм – исключительно английское явление, возникшее как реакция на господствующую культуру, обусловленную религиозными влияниями. С его точки зрения, корни этой субкультуры нужно искать в периоде Реставрации Стюартов. Автор явно симпатизирует Карлу II, правление которого описывается им как эпоха, когда высшее общество освобождается от пуританского «ига», установленного О. Кромвелем 8 .
Интересную характеристику начала формирования этой субкультуры дал Ю.М. Лотман. «Зародившись в Англии, писал он, дендизм включал в себя национальное противопоставление французским модам, вызывавшим в конце XVIII века бурное возмущение английских патриотов. (…) В противоположность французской “утонченности” одежды, английская мода канонизировала фрак, до этого бывший лишь одеждой для верховой езды. “Грубый” и спортивный , он воспринимался, как национально английский. Таким образом, дендизм…примыкал к антифранцузским патриотическим настроениям, охватившим Европу в первые десятилетия XIX века» 9 .
Подлинным воплощением раннего английского дендизма выступает фигура Джорджа Браммелла, который в интерпретации его французского биографа приобретает черты дендистского архетипа. Д.Ж. Барбе Д’Оревильи и Ш. Бодлер создают своего рода «мифологию дендизма». Оба автора оценивают это явление положительно, стремятся изображать денди мощными личностями, «аристократами духа» и в то же время зацикленными на себе «нарциссами».
Основная добродетель денди – тщеславие. Главный герой романа Э. Бульвер-Литтона «Пелэм, или приключения джентльмена» противопоставляет денди окружающему ханжескому обществу. «Нет милосердия для фата, заявляет Пелэм, нет прощения для кокетки. Общество смотрит на них как на своего рода отступников… они не привержены той религии, которую исповедуют другие; они создают себе кумира из собственного тщеславия и этим оскорбляют все узаконенные виды тщеславия остальных. На них ополчается ханжество – костер уже пылает, злословие уготовило им аутодафе» 10 . В этом отрывке нельзя не заметить апелляции к христианской этике. Денди сознательно нарушают заповедь о сотворении кумира и за это подвергаются «суду инквизиции» в лице общественного мнения. Тем самым Бульвер-Литтон признает, что господствующие в Англии моральные нормы обусловлены религией , и что дендизм сознательная их инверсия.
Но нельзя в связи с этим не заметить явного противоречия с тем фактом, что, по крайней мере, Браммеллу была свойственна нарочитая скромность. Она нашла, в частности, отражение в осуществленной им революции костюма. Начиная с 60-х гг. XVIII века, в среде столичной аристократии и высших слоях среднего класса Британии получает распространение стиль «macaroni» 11 . Приверженцы этого стиля, мужчины, носили костюмы самых ярких цветов, высокие надушенные парики, серьги, «мушки» и т.п. Вот как их описывает биограф Шеридана О. Шервин: «…непременными атрибутами благовоспитанного мужчины были пудренный парик, шпага, складной цилиндр, расшитый камзол, красные каблуки, кружевные гофрированные жабо и манжеты и пальмовая трость…» 12 . Н.М. Карамзин в конце столетия писал: «Франтов , нежели в Париже. Шляпа сахарною головою, густо насаленные волосы и вески, до самых плеч, толстый галстук, в котором погребена вся нижняя часть лица… обе руки в карманах и самая непристойная походка…» 13 . Такой образ, конечно, был сознательным эпатажем. В юности великий денди следовал моде близкой «кричащему» стилю macaroni. В более зрелом возрасте «Браммелл приглушил цвета своей одежды, упростил покрой и носил ее, не думая о ней» 14 . Теперь его девиз гласил: «Хочешь быть хорошо одетым – не надо носить то, что бросается в глаза» 15 . Денди осуществили переворот в моде в сторону «скромного буржуазного обаяния». О.Б. Вайнштейн характеризует основной принцип стиля ранних денди следующим образом: «заметная незаментность» (conspicuous inconspicuousness) 16 . В упомянутом произведении Бульвер-Литтона есть весьма показательный фрагмент. Пелэм, желающий произвести впечатление в свете, размышляет: «…я понял, что выделиться среди мужчин, а, следовательно, очаровывать женщин я легче всего сумею, если буду изображать отчаянного фата . Поэтому я сделал себе прическу с локонами в виде штопоров, оделся нарочито просто, без вычур (к слову сказать – человек несветский поступил бы как раз наоборот) и, приняв чрезвычайно томный вид, впервые явился к лорду Беннингтону» (курсив мой – А.Ц.) 17 .
Браммелл настойчиво внедрял в моральное сознание столичного бомонда мысль о том, что необходимо хотя бы внешне скрывать свое желание быть в центре внимания. Стремление произвести впечатление «грубыми методами», так как это делали macaroni, считается отныне вульгарностью. Бульвер-Литтон устами Пелэма отмечает: «…люди, не принадлежащие к избранному обществу, покупая вещи, всегда заодно покупают и суждения о них, руководствуясь исключительно ценой этих вещей или их соответствием моде» 18 . Можно говорить о внешнем аскетизме как одной из черт дендизма. В этой связи стоить отметить любопытную деталь. В одном из самых фешенебельных клубов Лондона, «Олмаксе», к созданию которого Браммелл имел косвенное отношение, его членам и гостям предлагали весьма простое, учитывая положение этих людей, меню: не самого высокого качества чай , сухие бисквиты, черный хлеб с маслом 19 . Как пишет Бульвер-Литтон, это делалось намеренно, так как клуб служил для аристократии средством дистанцироваться от нуворишей.
Аскетизм Браммелла и других ранних денди выражался, кроме всего прочего, в том, что кодекс их поведения включал в себя требование контроля разума над эмоциями. Показательно, в каких выражениях об этом пишет Барбе Д’Оревильи: «Беспечность не позволяла ему быть пылким, так как пылкость равносильна страстному увлечению: а страстно увлекаться – значит быть привязанным к чему-либо и, следовательно, унижать себя, к тому же хладнокровие питало его остроумие…» 20 . Если мысленно убрать ссылку на «беспечность», то остальная часть фразы будет выглядеть как фрагмент из проповеди. Общим для всех христианских конфессий является представление о страстях как том, что порабощает человека и унижает достоинство образа Божьего в его душе. Барбе Д’Оревильи писал о присущей денди «античной невозмутимости» 21 . Спокойствие и бесстрастность денди заставили Бодлера сравнить их со стоиками и даже спартанцами 22 . Рассуждая о хладнокровии, Пелэм замечает: «Я неоднократно наблюдал, что отличительной чертой людей, вращающихся в свете, является ледяное, невозмутимое спокойствие, которым проникнуты все их действия… тогда как люди низшего круга не могут донести до рта ложку или снести оскорбление, не поднимая при этом неистового шума» 23 .
Браммелл был одним из первых представителей «высшего света» Англии, отказавшихся от ношения париков, а единственными украшениями для него служили золотая цепочка часов и простое кольцо 24 . Отказ от парика имел не только аскетический смысл и гигиенические соображения, но говорил и о социальной позиции денди. Общеизвестно, что этот аксессуар был предметом статусного потребления, подчеркивающим принадлежность к аристократии. Отказ от его использования говорил о внешнем «демократизме». По словам Барбе Д’Оревильи, Браммелл «держался на равных со всеми могущественными и выдающимися людьми той эпохи , своей непринужденностью возвышаясь до их уровня» 25 . Пелэм, будучи сам аристократом, не имел ничего против проникновения в «свет» людей недворянского звания. В разговоре с мистером Кларендоном он заявляет: «…без подобного смешения мы представляли бы собой весьма малоинтересную компанию… Разве мы не находим, что наши обеды и soirées (светские рауты А.Ц.) гораздо приятнее, когда рядом с прославленным остряком сидит министр, рядом с принцем – поэт, а фат вроде меня – рядом с красавицей, подобной леди Доутон» 26 .
Тем не менее, было бы неверно полагать, что по своим социальным взглядам денди были эгалитаристами. Браммелл утверждал, что даже не знает, где находится лондонский «Ист-Энд». Будучи выходцем из буржуазных слоев, он не придавал значения сословному происхождению. Но он же выдвинул принцип культурного элитаризма. Не низкий социальный статус предков, а вульгарность, отсутствие вкуса , неумение вести себя в обществе – вот что в этой субкультуре считалось достойным презрения.
«Кузницей кадров» и одновременно средством дистанцироваться от остального общества для этой «касты элегантных» служили элитарные клубы 27 . Кроме уже названного «Олмакса», Браммелл имел отношение к созданию клуба «Ватье». Последний был назван по имени французского повара принца Уэльского. Эти учреждения имели очень суровые уставы, и попасть туда можно было лишь в случае единогласного решения всех членов в пользу кандидата. Известно, что Бенджамин Дизраэли, уже будучи премьером, так и не удостоился быть принятым в клуб «Уайтс», хотя очень желал этого 28 . Ни аристократическое происхождение, ни деньги, ни общественный статус не являлись гарантией того, чтобы быть принятым в этот бомонд. Так, клубом «Олмакс» руководили десять патронесс во главе с известной «светской львицей» леди Джерси. Их голос был решающим для принятия нового члена. Важнейшими критериями были вежливость, «хороший тон» и наличие вкуса. Можно говорить о своего рода меритократии, так как именно личностные качества индивида давали ему возможность попасть в избранное общество. А денди служили неким эталоном, позволяющим «отсеивать» недостойных кандидатов.
Важная тема – отношение к деньгам в рассматриваемой субкультуре. Чтобы быть денди требовался большой доход и неограниченный кредит. Но, как пишет Бодлер , для настоящего денди деньги не имеют значения, «…низкую страсть к накопительству он уступает обывателям» 29 . Фраза звучит с явным моралистическим оттенком. Однако адепты дендизма были далеки от того взгляда на финансовые средства, которого придерживались христианские проповедники, утверждавшие в качестве одного из важнейших императивов активную благотворительность. Денди были демонстративно расточительны 30 . В беседе с одной дамой Пелэм не без бравады сообщает: «Сегодня я живу на третьем этаже, а в будущем году… вероятно, буду жить на четвертом; ведь здесь у вас кошелек и его владелец как бы играют в старинную детскую игру – качаются на наклонной доске, и чем ниже скатывается первый, тем ближе к небесам взлетает второй» 31 . Действие этой части романа происходило в Париже, в гостиницах которого верхние этажи стоили дешевле. Молодой денди спокойно и даже в шутливой форме говорит о перспективе стать беднее и оказаться в менее комфортных условиях. Ему и в голову не приходит перестать транжирить деньги, чтобы избежать такого поворота дел. Другой литературный персонаж – герой романа Джейн Остен «Эмма», Фрэнк Черчилл совершает путешествие из маленького городка в Лондон только для того, чтобы постричься. «Он приехал и в самом деле постриженный , очень добродушно над собою же посмеиваясь, как будто ничуть не пристыженный тем, что выкинул подобную штуку, повествует автор. Ему не было причины печалиться о длинных волосах, за которые можно спрятать смущение, или причины горевать о потраченных деньгах, когда он и без них был в превосходном настроении. Так же весело и смело, как прежде, глядели его глаза» 32 . Этот поступок вызвал резкое осуждение со стороны провинциальной общественности.
Не вызывает сомнений то, что принцип показного мотовства был отчасти подражанием аристократическому этосу. Как отмечает М. Оссовская, демонстративная щедрость служила одним из средств самоидентификации знати с эпохи средневековья 33 . Причем, эта модель поведения была лишь проявлением более фундаментальной позиции – презрения к выгоде вообще. В случае с рыцарской субкультурой подчеркнутый антиутилитаризм имел некий романтический характер. Денди воспринимают эту этическую позицию, но далекие от романтизма они придают ей эстетическое измерение. Для них филистерство – синоним вульгарности 34 . Расточительность денди – это не просто «поза», как полагают многие исследователи, но некая инверсия аскетической установки по отношению к деньгам. Диссентеров такая установка толкала к систематической благотворительности и, по мысли М. Вебера, к постоянной капитализации прибыли. Скорее всего, она же побуждала денди, образно говоря, «сорить деньгами».
Особого внимания заслуживает тема телесности. На первый взгляд, тело для денди представляет огромную ценность, может быть даже большую, чем душа. Многие авторы пишут об их «изнеженности», как о некой принципиальной позиции. Герой романа Джейн Остен «Доводы рассудка», сэр Уолтер, ежедневно уделял массу времени своему туалету и был хорошо осведомлен в средствах ухода за телом 35 . Теофиль Готье вспоминает о Бальзаке: «… у него были замечательно красивые руки прелата, белые, с пухлыми сужающимися к концу пальцами, с розовыми блестящими ногтями ; он щеголял своими руками и довольно улыбался, когда на них обращали внимание… Он даже грешил предубеждением против тех людей, чьим конечностям не хватало изящества» 36 .
Браммелл одним из первых начал пропагандировать новые стандарты гигиены среди столичного бомонда. «В отличие от своих современников, отмечает О.Б. Вайнштейн, которые заглушали духами запах немытого тела, Браммелл ежедневно принимал ванну и не душился вовсе. Аккуратная стрижка, заменяющая парик, ежедневное бритье и тщательные омовения – все эти телесные техники были основой его стиля» 37 . Характерно, что многие его знакомые воспринимали такое поведение как вычурность. Ежедневные ванны Бальзака также стали «притчей во языцех» 38 . По словам британских исследователей Л. Давидофф и К. Холл, беспокойство относительно опрятности было характерной чертой именно среднего класса Англии 39 . Причем, по их мнению, завышенные относительно остального общества стандарты гигиены имели религиозную подоплеку.
Несмотря на чрезвычайную заботу Браммелла о своем теле, что-то заставило Барбе Д"Оревильи говорить и о чисто «духовной красоте» денди, которую он противопоставляет понятию «чувственность» 40 . Эта мысль несет в себе отзвук картезианского дуализма. Бодлер справедливо замечает: «…неразумно также сводить дендизм к преувеличенному пристрастию к нарядам и внешней элегантности. Для истинного денди все эти материальные атрибуты – лишь символ аристократического превосходства его духа » 41 (курсив мой – А.Ц.). Неслучайно, такие качества, как сдержанность и эмоциональная холодность рассматривались в дендизме в качестве императива поведения. «Дендизм, по словам Бодлера, подобен закату солнца: как и гаснущее светило, он великолепен, лишен тепла и исполнен меланхолии» 42 . Тот же императив сдержанности был весьма распространен и в религиозном дискурсе кальвинизма.
В этой связи нельзя не отметить асексуальность ранних английских денди, которая отличает их и от подражателей среди французов и от более поздних соотечественников. Браммелл всю жизнь оставался холостяком и поддерживал с женщинами чисто дружеские отношения. Вот как Барбе Д’Оревильи пишет о попытках мадам де Сталь увлечь его героя: «Всемогущее кокетство ее ума оказалось бессильным перед холодностью и насмешливостью денди. Бесстрастный и придирчивый он не способен был принимать всерьез ее энтузиазм» 43 . О.Б. Вайнштейн подтверждает: «Все знавшие Браммелла отмечали его удивительную холодность в отношениях с женским полом» 44 . По словам исследовательницы, для многих денди была предпочтительна «спокойная, уравновешенная женщина, партнер по светскому времяпрепровождению, однако не провоцирующая на эротические эскапады. Для Браммелла подобными женщинами-друзьями были герцогиня Девонширская и особенно герцогиня Йоркская» 45 . О первой из них О. Шервин сообщает: «На долгие годы она становится признанной законодательницей мод и вкусов… Среди модников почитается особым шиком иметь ее портрет…» 46 . Скорее всего, для молодой «светской львицы» первый денди был наставником в вопросах, касающихся манеры одеваться и держать себя, но не более того. Возможное объяснение феномена дендистской асексуальности заключается в косвенном влиянии кальвинизма на их гендерное поведение. По сути, Браммелл и его последователи доводят до предела ту тенденцию к отказу от эротики , которая прослеживается в произведениях протестантских моралистов.
Отказ Браммелла от таких вещей, как косметика, парики, парфюмерия, кроме всего прочего, говорит о том, что в этой субкультуре приветствовалась естественность. Особенно денди ценили такое качество, как умение непринужденно вести светскую беседу. Так, мистер Кларендон утверждал: «… герцоги, лорды и высокородные принцы едят, пьют, разговаривают, ходят так же, как прочие люди из других классов цивилизованного общества, более того, и предметы разговора большей частью совершенно те же, что в других общественных кругах. Только, может быть , мы говорим обо всем даже более просто и непринужденно, чем люди низших классов» 47 . Браммелл, который тратил до трех часов на свой туалет, выйдя за порог дома, держался совершенно раскованно. Он никогда не выказывал беспокойства о внешнем облике.
После наполеоновских войн возник противоположный тип, «денди-бабочка», названный так из-за пристрастия его приверженцев к узким корсетам. Последние настолько сильно затягивали талию мужчин, что они становились похожими на насекомых. Очевидно, мировоззренческий подтекст нового имиджа состоял в стремлении до некоторой степени эстетически преодолеть в себе природное начало. А это означает, что на предрассудочном уровне оно должно было восприниматься как нечто негативное. Возможно, речь здесь идет о косвенном влиянии кальвинистского взгляда на природу человека как полностью испорченную первородным грехом. Таким образом, стремление к самосовершенствованию отклоняется из области этики в эстетику, смешение которых характерно уже для раннего дендизма.
Ранний английский дендизм обнаруживает ряд общих черт с религиозно обусловленным буржуазным этосом. Их возникновение и развитие связано с модернизацией и массовым религиозным возрождением. И тот, и другой демонстрируют следы влияния религиозного дискурса (прежде всего, кальвинизма) и античной философской традиции. Личность занимает центральное место в мировоззрении и буржуа, и денди. Приветствуется активная самореализация индивида. Причем у последних ее направление смещается в сферу «светского общения» и конструирования собственного стиля. Денди представляет собой искаженный вариант буржуазного идеала «self-made», воплощенный в рамках «праздного класса».
Слово «денди» знает большинство мало-мальски образованных людей, но пояснить, что оно конкретно означает, могут далеко не все. Вошло это слово в употребление в первой половине 19 века. Денди, по понятиям 19 века, это мужчина, придающий большое внимание своему внешнему виду и отличающийся изысканностью речи. Денди двухсотлетней давности своими манерами поведения напоминали аристократов, хотя многие из них принадлежали не более чем к среднему классу. Та кто такой денди?
Денди у истоков «дендизма»
Первым денди считают английского аристократа, друга принца-регента и будущего короля Англии Георга 4 — Джорджа Браммелла. Современники прозвали его «Красавчик Браммел». Личность уникальная. Сын крупного чиновника, он учился в лучших английских университетах Итоне и Оксфорде, но по утверждению современников, так и их и не закончил. Получил наследство и промотал его. Бежал, но был найден и посажен в тюрьму. Закончил свою жизнь в сумасшедшем доме. Именно ему мы обязаны тем, что сегодня является классическим мужским костюмом. Он ввел в обиход чистоту телесную. Ему приписывают традицию часто мыться. В Европе того времени это было не принято — запах немытых тел отбивали парфюмом. Он даже написал трактат о мужском и женском костюме. О нем отзываются по-разному. На него рисовали карикатуры и высмеивали, но лорд Байрон считал его великим человеком, наравне с собой и Наполеоном.
Настоящий денди одевался на первый взгляд достаточно скромно, но элегантно. Во всём его внешнем виде сквозила некоторая небрежность, но чтобы достичь этого сочетания небрежности и изысканности, нужно было приложить немало усилий и средств. Особенностью денди являлось умение завязывать галстук. Его завязывали таким образом, чтобы создавалось впечатление импровизации, хотя на самом деле, для того чтобы научиться небрежно, но вместе с тем элегантно завязывать галстук, нужно было изрядно попотеть. Выпускались даже специальные учебные пособия по завязыванию галстука для «начинающих денди».
Для денди было недопустимым одеваться в откровенно новый костюм, поэтому при покупке этого элемента гардероба, его давали поносить слугам или специально натирали наждачной бумагой. Никаких лишних аксессуаров или украшений не допускалось, кроме булавки для галстука и часов. Кстати говоря, галстук, да ещё и жилет – единственные яркие вещи в одежде денди. Всё остальное должно было быть сдержанных тонов.
Настоящий денди тщательно следил за идеальной чистотой перчаток, рубашки, носовых платков.
Манера поведения денди отличалась сдержанностью, холодностью. Жестикулировать во время разговора было дурным тоном. Способность ничему никогда не удивляться также считалась обязательной для денди. Настоящий представитель этой социокультурной группы был начитан, образован и рассудителен, а не просто прятал свою природную глупость за высокомерным молчанием.
Денди в наше время
Денди в настоящее время часто ассоциируются просто с теми мужчинами, которые следуют моде. На самом деле это не совсем верно, так мода – понятие весьма обширное. Скорее денди сейчас это мужчина, который, не отставая от моды, идёт вместе с ней в ногу, но в то же время несколько в стороне от неё, создавая свой стиль в одежде. Основным внешним отличием денди по-прежнему является сочетание элегантности и небрежности.
Тщательный подбор одежды по размеру, отличное качество её пошива – это отличительные черты денди что тогда, что теперь.
В наше время среди всемирных знаменитостей настоящими денди можно считать Брэда Питта, Дэвида Бэкхэма и Джонни Деппа. Однако если над их внешностью и стилем одеваться работает целая команда стилистов, то это не значит, что простой человек не может быть денди.
Хорошо подобранный пиджак играет основную роль в образе денди. Брюки, однако, не обязательно должны быть классическими. Если пиджак нестрогий, то можно под него надеть джинсы.
Немалую роль играет пальто. Подбирать этот элемент гардероба нужно таким образом, чтобы он подходил как под вечерний костюм, так и под более свободный стиль.
Обязательно присутствие в гардеробе современного денди шарфа и перчаток. Искусство носить шарфы может быть несколько сродни искусству завязывать галстуки двести лет назад. Не каждому дано элегантно носить шарф, для многих это сплошная мука. Галстук, само собой разумеется, обязателен в гардеробе каждого денди.
Не стоит забывать, что денди это не только внешность, но и манера поведения, которая должна соответствовать внешнему виду. В противном случае всё впечатление улетучится после первых же жестов или слов. А кто такой денди, если мы говорим не о стиле а о поведении? Если Вы внимательно читали статью, то упоминание Бреда Пита и Джони Деппа вам о многом говорит. Денди — да, конечно франт, красавчик, щеголь или как сейчас говорят — икона стиля. Но никакая одежда не сделают человека денди. Денди — это свобода, раскованность, это когда драные джинсы носят так, что окружающие воспринимают их, как костюм от лучшего лондонского портного. Денди — это уверенность в себе и чувство юмора. Современный денди смотрит на мир не с чувством превосходства, а именно с чувством юмора. И на себя также смотрит, так как осознает себя естественной частицей этого мира. Заметьте, не социума или общества, а именно мира. Денди стоит немного в стороне от социума, он в первую очередь наблюдатель. Активный наблюдатель.
Стиль денди – это не только стиль для мужчин, но и для женщин. Образ стильный и изысканный, сильный и решительный – воплощение яркой индивидуальности.
Когда-то первый денди «Красавчик Браммел» вместо вычурных нарядов с яркими кричащими расцветками предложил элегантный костюм, за внешней простотой которого скрывался настоящий аристократический шик. «Надо выделяться таким образом, чтобы не выделяться», – утверждал Джордж Браммел.
Фото сверху - Ralph Lauren
Фото снизу - Giorgio Armani, Ralph Lauren, Polo Ralph Lauren
Лондон. XVIII век. Джордж Браммел (1778 – 1840), или просто «красавчик Браммел».
Джордж Браммел – английский денди эпохи Регентства, именно он и считается создателем классического мужского костюма. А помимо создания мужского костюма, он научил мужчин одеваться по-мужски, следить не просто за своей внешностью, а за чистотой тела…
Джордж Браммел был вхож во дворец принца Уэльского, под его влиянием будущий король Англии Георг IV пересмотрел и изменил свой гардероб. Он стал легендарной фигурой, о нём писали в своих произведениях Бальзак, Бодлер, Конан Дойль, с ним связаны десятки афоризмов и различных историй.
Джордж Браммел обладал красивой ухоженной внешностью и оригинальным поведением. У него была особая манера держаться в обществе – некоторое презрение с изысканной вежливостью. Известный английский поэт Байрон (1788 – 1824) среди своих современников выделял всего трёх великих людей, стиль одежды которых получил название «денди»: , Браммела и себя.
Он говорил: «Есть три великих человека моего времени: я, Наполеон и Браммел. Из нас троих Браммел самый великий».
Браммел же был «Наполеоном» в светском обществе. Он одевался безукоризненно и элегантно, в его одежде никогда не было ничего вычурного, но всегда была маленькая, но заметная эпатирующая деталь. Например, какая-то глубоко продуманная небрежность, вроде расстегнутой пуговицы на жилете или как бы второпях завязанный галстук или сбившийся шейный платок. Но все эти «небрежности» потом оказывались теми штрихами, которые доводили образ до совершенства.
Dsquared2
Джордж Браммел диктовал вкус потомственным аристократам и стал иконой стиля. Стиль Браммела стали называть стилем денди (в переводе с английского – «щеголь»).
Джордж Браммел для своих последователей и поклонников написал книгу «Мужской и женский костюм», в которой указал главный принцип стиля денди – «Хочешь быть хорошо одетым – не надо носить то, что бросается в глаза». Проповедуя принципы заметной неприметности и продуманной небрежности, Браммел тем самым указал основной закон, определяющий эстетику мужского английского костюма.
Основные признаки стиля денди для мужчин и женщин
1. Внешняя простота одежды в сочетании с очень дорогой тканью и безупречным кроем.
2. В цветовой гамме преобладающими являются приглушённые цвета: коричневые, сливовые, оливковые, бронзовые, светло-серые, песочные, бежевые оттенки.
3. Очень важную роль для денди играет галстук, который украшает белую рубашку.
Когда пришёл стиль денди в женский гардероб?
Эмансипированные женщины и ар-деко начали увлекаться мужской одеждой. Благодаря Шанель, не один предмет из мужского гардероба перешёл в женский. Так почему же не составить из этих предметов и образ в стиле денди. Шанель, Зинаида Гиппиус, Жорж Санд, Марлен Дитрих и многие другие смелые и свободные от всех принципов доказали, что женщина во фраке или смокинге – это так эротично.
Как и мужской денди, так и женский имеет основные признаки:
-Заметная неприметность
-Продуманная небрежность
-Знаковая деталь.
И ко всему перечисленному следует добавить – безупречный внешний вид и привычка одеваться изысканно и элегантно.
Сегодня женский стиль денди несколько изменился под влиянием последних веяний моды, которые требуют – смешивай и сочетай….
Однако в женский гардероб обязательно должны войти строгие пиджаки, брюки мужского кроя, блузы, юбки, галстуки, шарфы, жабо, шляпы и обувь мужского типа. В качестве украшений – запонки, можно с драгоценными металлами и камнями, броши, оригинальные пуговицы.
Роскошной жизни, немного испорченный, внутренне противоречивый, изысканно эксцентричный. Этими эпитетами, наверное, можно определить модную тенденцию начала XIX века под названием дендизм.
Кто такой денди?
Расцвет дендизма приходится на конец XVIII начало XIX века. Родиной этого культурного течения считается Англия. Денди - это не просто модник, умеющий красиво одеваться, это нечто таинственное, непонятное, неразгаданное. Это игра, в которую вовлечены были многие светлые умы того времени:
- Джордж Браммелл - законодатель дендизма и персонаж произведений, художественных фильмов, пьес и трактатов.
- Оскар Уайльд - лондонский философ, писатель, эстет и поэт.
- Джордж Гордон Байрон или просто лорд Байрон - английский поэт, воспевавший безрадостный эгоизм.
- Обри Винсент Бердсли - британский художник, поэт и эстет.
- Пушкин Александр Сергеевич - основоположник литературного русского языка, поэт, историк, критик и публицист.
- Лермонтов Михаил Юрьевич - русский драматург, поэт и художник.
- Шарль Бодлер - французский основоположник декаданса, поэт, эссеист, критик.
- Сергей Павлович Дягилев - балетный продюсер и театральный деятель.
Но именно Джордж Браммел считается арбитром, законодателем, полководцем, названным «премьер-министром изящности», на которого равнялись все последователи этого явления.
Дендизм сам разрабатывает свои особые пренебрежительные правила поведения в обществе, жизненную позицию превосходства над окружающими и неповторимый стиль в одежде, сочетающий безупречный вкус и несколько спонтанный вид.
Три составляющие дендизма
Денди - это светский лев, артист, сноб, интеллектуал и лидер моды. Недостаточно просто модно одеваться, хотя выкроенный по идеальным лекалам фрак, завитые локоны, и безупречной свежести рубашки, платки и носки обязательны. Адепт дендизма должен быть хладнокровен и элегантен, изящен и ироничен, его девизом являются три пресловутых правила:
- ничему не удивляться;
- сохраняя хладнокровие ошеломлять непредсказуемостью;
- вовремя удалиться, произведя впечатление.
Дендистский портрет
Кто такой денди? Как он дожжен выглядеть? Британский критик и эссеист Уильям Хэзлитт в своей работе 1821 года On the look of a gentleman дает довольно исчерпывающее определение физической наружности денди, подразумевающее, что тело джентльмена - это его инструмент, владение которым должно быть непринужденным и виртуозным. Все движения отточены, но свободны, и полностью подчинены воле модника, который управляет им с бесстрастным видом. По мнению Хэзлитта денди - это более утонченная версия джентльмена, которому свойственна четкость движений и блеск эффектных манер. Для истинного денди важно не только изысканно одеваться, но и уметь галантно и с воодушевлением подавать себя.
Денди: история и совремнность
Модников в истории было немало. Всех их объединяла страсть к моде и кое-что еще, что-то эфемерное, неуловимое.
Первым знаменитым модником древности можно считать Алкавиада Афинского, имя которого упоминал лорд Байрон, считая его самым обаятельным героем античности. Бодлер называл греческого полководца и оратора предшественником дендизма, а Арсен Уссе сравнивал Алкивиада, любителя оргий, с ненасытным обольстителем Дон-Жуаном. Древнегреческий герой отличался магической красотой, покоряющей современников обоих полов. Имя Алкивиада стало брендом андрогинного стиля в современной моде.
Упоминает имя Алкивиада в своих сочинениях и ученик Сократа, античный философ Платон, который описывает один эпизод застольного разговора любимца публики с присутствующими. Алкивиад детально рассказал окружающим историю провала его любовных домогательств к Сократу, который отверг его красоту и цветущую молодость, и посмеялся над ним. Рассказывать посторонним о собственной неудаче может только человек с поразительным самообладанием и уверенностью в себе.
Определение «что такое денди» и в современном мире осталось тем же, что и во времена Алкивиада:
- самоуверенный, сознательно идущий на конфликт;
- судья стиля, чьи поправки не обсуждаются, а принимаются как истина, даже если они довольно едки;
- желанный визитер в любом салоне, клубе, пиршестве - повсюду.
Среда современных тусовок, подразумевающая андрогинную внешность, двуполость в эротических отношениях - сильно напоминает своим духом античные времена, времена зарождения дендизма.
Дендистский устав
Что образует утонченного модника? Каков устав и что значит денди?
Дендизм - причина финансового краха
Если проследить историю жизни самых знаменитых денди начала XIX века, можно увидеть некую закономерность. Многие модники, подпадающие под значение слова денди, закончили жизнь в нищете и болезнях.
- Джордж Брайан Браммел - умер в психиатрической лечебнице будучи нищим.
- Оскар Уайльд - скончался в изгнании, унизительной нищете, больной менингитом, потеряв дар речи.
- Шарль-Пьер Бодлер - скончался в клинике для умалишенных, с диагнозом сифилис.
- Джордж Гордон Байрон - умер от лихорадки в Греции.
Вполне возможно, что равнодушное отношение к достатку, предписываемое дендистским кодексом, явилось причиной банкротства многих прославленных денди.
Стиль денди в одежде
Внешний вид яснее всех определений дает представление о том, что такое денди. Одежда модника должна быть скромной только на первый взгляд. Безупречный крой костюма, обеспечивающий свободу движений, обязан отличаться грацией и элегантностью. Из моды вытеснены яркие кричащие расцветки. Тон костюма отныне сдержанный, спокойный - коричневый, серный или зеленый. Из украшений: галстук, булавка, часы и бутоньерка - которым разрешено быть яркими. Легкая небрежность в завязывании галстука достигалась долгими часами упражнений перед зеркалом. Дурным тоном считалось ношение нового костюма. Он отдавался на время слуге для придания небрежности образа. Перчатки, рубашки, платки и носки менялись несколько раз в день.
Заключение
Сегодня понятие дендизм сильно трансформировано и не вырисовывает ясный образ изначального значения. Но игра продолжается! Современные денди формируют новый эфемерный феномен выскальзывающей красоты.
Английское явление дендизма было ловко перенято нашими соотечественниками, но, как водится, адаптировано на русский манер. Чем же отличались отечественные денди от своих западных коллег?
Правильная родословная
«Премьер-министр элегантности» Джордж Бреммель по своему происхождению не был дворянином, однако это не помешало ему получить доступ в лучшие дома Англии. В России же, напротив, почти все денди принадлежали к дворянскому сословию. Можно ли это связать с тем, что следование моде требовало уйму свободного времени и немалых финансовых затрат? Если со вторым у наших буржуа было все в порядке, то со свободным временем, увы, возникали проблемы. Хотя истории известны примеры, когда русские толстосумы пытались стать истинными денди. Вспомним купца Гусятникова, которого современники именовали «превеликим англоманом».
Равнодушие к чинам
Известно, что англоман Гусятников был одержим идеей-фикс – получить дворянство, и это можно считать отличным доказательством того, что сей стройный господин в черном фраке и с безупречно завязанным шейным платком не был денди в прямом смысле этого слова. Настоящий денди никогда не стал бы гнаться за чинами, добиваться привилегий или повышения статуса. Самодостаточность – вот еще одна особенность настоящих денди. А что у нас? Наши денди пытались всеми правдами и неправдами доказать, что они много большие модники, чем английские коллеги. Вот только если последние с легкостью отступали от модных канонов, более того – могли в секунду разрушить вчерашний образ ради новизны впечатлений, то русские щеголи ни за какие коврижки не согласились бы отступить от предписанных правил.
«Странности»
«Он как все!» - страшнее приговора английский денди вряд ли мог услышать. Свои особенности, запоминаемость, отсутствие вульгарности и тривиальности, желание «отличаться от людского стада» – все это было столь характерно для западных щеголей. Умение быть «немного странными» считалось почти обязательным. Другое дело – русские денди. Как замечает Юрий Лотман, «французский» идеал модного поведения, который господствовал при дворе, резко восставал против проявления особенностей того или иного индивида. И если лондонский денди мог себе позволить выкинуть «нечто эдакое», то петербургский модник вынужден был всегда оглядываться на мнение «княгини Марьи Алексеевны» и разных «Максим Петровичей». Впрочем, Карамзин в «Моей исповеди», описывая похождения своего героя, рассказывает, как тот, склоняясь в раболепном поцелуе, кусает за ногу Папу или, танцуя с немецкими дамами кондрантас, нарочно валит их на землю самым непристойным образом. Эти описания, впрочем, весьма далеки от реальности…
«Меховые фишки»
Как пишет Лотман, костюм – внешний знак дендизма, но вовсе не его сущность. Для русского денди модная деталь гардероба превращалась в фетиш, однако, ни о каком вкраплении интересных «фишичек» в свой наряд он и подумать не смел. Только точное следование созданному западному образцу! Помните, «как dandy лондонский одет…»? Правда, русские денди позволяли себе дорогие меха: «морозной пылью серебрится его бобровый воротник…», - и, это, пожалуй, было единственной «фишкой» отечественных денди. Впрочем, как верно пишет культуролог Ольга Вайнштейн в своей книге «Денди», «отличие стиля было связано с необходимостью утепляться в зимнее время». В остальном же – идеальный костюм, элегантный, не броский и безупречно повязанный шейный платок, позднее, галстук, и начищенная до умопомрачения обувь.
Тонкая талия
Идеальный образ денди, отличающегося стройностью, был перенесен и на русскую почву, причем, представление о красавчике с узкой талией держались у нас на протяжении нескольких десятилетий. Стоит только вспомнить Николая I, который в 1840 году утягивал свой отросший животик, предпочитая переносить физические страдания, но соблюдать модное поветрие. Пушкин тоже следил за своей талией, гордо описывая брату «соревнования» с Евпраксией: «…тальи наши нашлись одинаковые. <> или я имею талью 15-летней девушки, или она талью 25-летнего мущины». При этом, большинство русских денди не испытывали тяги к спорту, подобно их западным коллегам, некоторые из которых проводили свои дни между верховой ездой и боксерскими поединками. Наши денди предпочитали неторопливые послеобеденные променады. Они, конечно, не брали на прогулки черепашек, как это делали парижские щеголи, движения наших красавчиков и без того были неторопливы и размерены.
Часы Breguet
Образ русского денди дополнялся рядом характерных деталей. Первое – безупречные ногти. Второе – частая смена белья, носовых платков, перчаток. Третье – знаковые аксессуары. Например, очки, которые были унаследованы от модников XVIII века, когда разглядывание в упор чьего-то лица считалось дерзким, если не сказать, неприличным поступком. Очки, бинокли, лорнет - именно то, что было так необходимо денди! Помните, как пушкинский Евгений, дерзя свету, «скосясь» наводит «двойной лорнет» «на ложи незнакомых дам»? Другой такой вещью стали «Breguet». Как отмечает Юрий Лотман в комментариях к «Онегину», мода на эти часы была вызвана не только их безупречной точностью, но и тем, что Бреге никогда не создавал двух одинаковых моделей. Следовательно, именно часы становились тем самым отличительным, особенным атрибутом.
Кодекс поведения
Определенными «понятиями» была пронизана вся жизнь денди. Так, минимализм, которой проявлялся в различных ипостасях, нагляднее всего проявлялся в речи, которая была наполнена короткими афоризмами и «словечками», которые, слетев с языка денди, подхватывались и цитировались. Трудно не вспомнить и про принцип «заметной незаметности», когда из мужского костюма ушла пышность и вычурная роскошь, а единственной «заметной» деталью, которую могли себе позволить денди, становилась булавка для шейного платка или галстука. Ну и три главных правила, которым следовал истинный денди: первое - ничему не удивляться; второе - сохраняя бесстрастие, поражать неожиданностью; третье - удаляться, как только достигнуто впечатление.
